4.2. Традиционная педагогика – педагогика любви и патернализма,  благородной, возвышающей цели

Традиционная педагогика – педагогика любви и патернализма.
«Счастлив «младший», если он встретился с учителем, а «старший» - учитель, если разделил себя, рассеялся и взошёл в своих учениках».
Особо ретивые поклонники инноваций, противопоставляют традиционную педагогику «педагогике сотрудничества». Но есть категории, поважнее «кооперации усилий», «взаимодействия» и даже «сотрудничества» – любовь. В последние годы  обделённые любовью несчастные чинуши, «по себе меряют»,  не мытьём, так катаньем,  внедряют  совершенно чуждую, отвратительную в своей циничности метафору обучения и воспитания – проклятую рыночную метафору. Ученик – покупатель на «ярмарке знаний». «Деньги идут вслед за учеником», «подушевое финансирование». Учитель ниспровергается с пьедестала, низводится до «носителя компетенций», «продавца услуг». Ученик с родителями «выбирают» учителя, как раба, только что в рот не заглядывают. Педагогика приписывается к  сфере услуг! Учитель больше не воспитывает, не учит, а «оказывает услуги». «Чего изволите-с, за Ваши деньги любой каприз».
Однако, педагогика – не купля-продажа.  Настоящие учителя учат не за страх, а за совесть. Настоящие Учителя за тридцать серебряников не продаются, они вообще не продаются. Сердцу – не прикажешь. Учитель не принадлежит к сфере услуг, как не принадлежат к сфере услуг отец и мать, пестующие дитя. Для традиционной русской культуры, для традиционных культур многих народов мира, естественными являются патерналистские отношения между учителем и учеником, а метафора семьи гораздо ближе, метафоры супермаркета.
Учитель любит учеников, они ему небезразличны, и поэтому на правах старшего брата, отца он может императивно повелевать, поощрять и наказывать, активно, целенаправленно влиять на становление разума и души воспитанника, формировать личность дитяти.
В традиционной системе учителя и ученика связывают в единое, органичное целое не рыночные, но личные отношения: любовь, долг, ответственность, участие, забота, покровительство.
Традиционная педагогика держится не на страхе и розгах, не на деньгах и пресловутой «выгоде», не на стремлении к карьере и «успеху» (такие люди в школе долго не задерживаются ),  а на любви.

Традиционная педагогика – педагогика воодушевления: высокой, понятной ребёнку и педагогу цели.
Муравей создаёт муравейник, птица – гнездо, рыба идёт на нерест! Что уж говорить о венце природы – человеке.  На каждом шагу жизни, как в малом, так и в большом «даёт себя знать» в высшей степени важное стремление, которое И.П.Павлов обозначает как «инстинкт достижения цели». «Я прихожу к убеждению, что в человеческой натуре существует и инстинкт достижения цели и осознание этого инстинкта, правильная практика его есть одна из задач человеческой жизни и условий человеческого счастья».  Нет этого инстинкта –  и разочарование, пассивное существование без перспектив, прозябание и угасание, энтропия.
«Деятельность – целенаправленная активность», деятельность «опосредствована» целью. Следовательно, будучи лишённой цели, деятельность дезориентируется, распадается, обращается в «бесцельные метания»,  заканчивается агонией, смертельными конвульсиями.  Отнимающий цель – останавливает жизнь. Для неведающих цели, «ни один ветер не будет попутным».
«Движение всё – цель ничто» - коварное, опасное, искусственно насаждаемое деструкторами заблуждение.
Цели воспитания, бесспорно, культурно-исторически, и, жёстче, общественно-политически обусловлены, детерминированы. «В классовом обществе нет, и не может быть надклассовой литературы». И юриспруденции, и образования, и искусства… Школа и армия вне политики? Ложь! Школа и армия –  критически значимые инструменты и институты политики. Официальные декларации о целях воспитания – имидж. «На словах –  одно, на деле – другое». Но «бесцельного», «идеологически нейтрального», «сугубо профессионального» образования не бывает, как не бывает «чистого искусства», армии без военной доктрины и вероятного противника. Каковы реальные, а не показушные  цели – таково и воспитание.  
Педагогическая система начинается с постановки цели. У Конфуция (551 – 479 гг. до н.э.) – «воспитание благородного мужа», стремящегося к справедливости, а не выгоде. У Джона Локка (1632 – 1704) – воспитание деятельного, инициативного, крепкого телом и духом, «благовоспитанного джентльмена с изяществом манер и твёрдостью убеждений», «умеющего вести дела мудро и предусмотрительно, обладающего острым умом и практическими знаниями». У русского философа, психолога и теолога Василия Васильевича Зеньковского – «не приспособление ребёнка к жизни, а развитие в нём сил добра, обеспечение связи добра и свободы должно составлять цель воспитания: приспособление (функциональное, социальное и т.д.) к жизни имеет ведь чисто инструментальный характер».
«Маркс и Энгельс видели цель коммунистического воспитания во всестороннем и гармоничном развитии всех духовных и физических сил каждого члена общества».  Эта формулировка почти дословно повторялась в советской педагогики, где цель воспитания трактовалась как   «воспитание всесторонне и гармонично развитой личности, сочетающей в себе духовное богатство, моральную чистоту и физическое совершенство». Впрочем, о формировании «всесторонне развитых, разумных мужчин и женщин», как «святой» цели воспитания ещё до Маркса писал английский социалист-утопист Роберт Оуэн (1771 – 1858).
Современные российские педагоги-менеджеры из числа «модернизированных», «рыночных», за версту чующих платёжеспособный спрос, при формулировании целей воспитания упирают на «успешную социализацию» (любой ценой? в какую именно страту нашего трагически разделённого общества?), «оснащение необходимыми компетенциями», «конкурентоспособность», «траекторию развития, в соответствии с индивидуальными запросами и потребностями». Очевидно, что подобные цели коварно «укорачивают человека» (Н.П. Пищулин), никак не согласуются с русско-российским общинно-коммунитарным менталитетом, вступают в неразрешимое противоречие с отечественными традициями.
Великим мастером постановки «близких» и «далёких» целей,  «перспектив» был Антон Семёнович Макаренко. Педологи клеймили Антона Семёновича за «возрождение  старорежимной школы», но Макаренко был твёрд и непреклонен. Правильно воспитать коллектив – это значит «окружить его сложнейшей цепью перспективных представлений, ежедневно возбуждать в коллективе образы завтрашнего дня, образы радостные, поднимающие человека, и заражающие радостью его сегодняшний день».  Таким образом, «теория завтрашней радости» А.С.Макаренко включала принципы «дальней» и «ближней» цели-перспективы. Дальняя перспектива без ближней – «только лозунг». Ближняя цель – непосредственная, живая радость.  «Сделать эту радость не противоречащей долгу, стремлению к лучшему» - не в этом ли от века и заключается истинный педагогический дар?
Надо правильно расставить вешки и рубежи. Увязать мечту и реальность. Ближняя перспектива: поход в кино, концерт, встреча с шефами, чтение письма Горького. Дальняя перспектива – песня! Ибо, «Человек – это звучит гордо»! Дальняя перспектива – сначала зиму пережить, потом быт обустроить, потом Куряж спасти, рабфак закончить, в комсомол вступить, освоить силами «морально дефективных» выпуск   электрошлифовалок и фотоаппаратов ФЭД!
У русского философа Н.Ф. Фёдорова в «Философии общего дела» перед людьми ставится «абсолютно нравственная задача» - воскрешение всех умерших предков, заселение Вселенной, экспансия разума. У Макаренко дальняя цель не меньше – коммунизм во вселенском масштабе. Разве столь великие цели сами по себе не оказывают воспитательного воздействия, разве не помогают строить «братские» отношения между людьми здесь и сейчас?
Дальние цели обучения и воспитания да будут высокими, чистыми и светлыми, направленными на «благо человечества». Душа ученика и душа учителя пусть в унисон исполняют вечный гимн благородному, неутилитарному, альтруистическому порыву к свободе, гуманизму, счастью.
С вожделением «комфорта» и «конкурентоспособности» нельзя подниматься в атаку, нельзя одолеть лень и мещанскую пошлость, жадность, зависть и эгоизм, нельзя спокойно и с достоинством смотреть в глаза космической пустоте остывания, смерти.  Приземлённый ученик заведомо обрекает себя на поражение.  Культивировать  рефлекс высокой цели. Неустанно «лелеять этот рефлекс в себе как драгоценнейшую часть своего существа». Родители и всё учительство всех рангов должны сделать «своей главной задачей укрепление и развитие этого инстинкта в опекаемой массе».
Не разбрасываться, не расстраиваться по пустякам, не отчаиваться… «Но я вижу как  небо режет солнечный луч»!