Природа – товар, вещь. Рыночное отношение к природе
В обществе «победившего капитализма», «рыночном обществе» всё продаётся и покупается, имеет свою цену. Природа не исключение. Лев Толстой приравнивал мысль о возможности продажи земли к мысли о возможности продажи матери. Лев Толстой списан с корабля современности.
Природа – товар. Экологически чистый район, экологически чистая пища – для богатеньких, для «элиты». Предложение не поспевает за спросом. Планета сжимается на глазах. «Тёплые», извините, я хотел сказать, относительно чистые места на планете, активно скупаются. Есть деньги – туристический тур в «райский уголок» или островок в Тихом океане в собственность. Для остальных – дефицит воды, чистого воздуха, ПДК, превышающие норму, и прочие радиации и загрязнения.
Россияне не остаются в стороне от мировых тенденций. Дом англичанина – это его крепость. Крепость массового россиянина, его мечта – дача. «Купи себе немного «Олби», был такой рекламный слоган. Россияне предпочитают купить себе немного природы, оградить свой кусочек высоким забором, поставить домик, назвать это всё дача, и попытаться спастись в одиночку. На дачу россияне бегут от расползающейся на глазах ткани привычной им жизни, на дачах рассчитывают «пересидеть», «переждать» эпоху перемен. Катаклизмы и катастрофы где-то там, а у нас на даче «тишь да гладь, да Божья Благодать».
Природа – может быть грозной убийцей, а может быть удобной, как домашние тапочки, ласковой радующей именно тебя, имеющей очень высокую «потребительскую стоимость»…вещью. Или «приятным дополнением», аксессуаром, увеличивающим капитализацию других приятных вещей. Вобщем, главное здоровье, остальное купим. К сожалению, потребительски-рыночное отношение к природе – не редкость у современных подростков.

Заведомо негодные средства преодоления экологических проблем. Замалчивание главного, гиперболизация второстепенного
Актуальное состояние экологического мифа современных подростков – примитивность, состояние перспективное – нарастающее упрощение, редукция (хотя и сейчас кажется, что дальше – некуда). С одной стороны, СМИ во всю эксплуатируют образ экологической катастрофы («закошмаривание» на экологической почве).
С другой, обратите внимание на средства, которые те же СМИ называют в качестве панацеи от бед в ходе различных медийных компаний и акций: благотворительные концерты в помощь диким животным, отказ от ношения одежды из меха, борьба за улучшение условий содержания животных в зоопарках, протесты против умерщвления бездомных собак. Подростки на лету подхватывают умело инспирированные, подкреплённые соответствующими видеорядами темы. Темы, безусловно, значимые, но всё-же глубоко периферийные. Такое впечатление, что будирование второстепенных тем призвано скрыть суть. Бросается в глаза явное несоответствие колоссального масштаба проблем предполагаемым средствам их преодоления.
В подростковом возрасте должно активно идти теоретическое осмысление окружающей действительности, но этого-то как раз и не происходит. Телевидение не вскрывает, а подростки не видят истинных причин экологической катастрофы. В подростковом экологическом мифе практически отсутствует осознание связи между мировым политико-экономическим устройством и экологическими проблемами. Экологическое сознание многих подростков напоминает набор очевидных заклинаний, правил, табу-запретов, и положительных санкций, больше подходящих для дошкольников. («Не надо носить меховые шапки, а то кроликов приходится убивать». «Нельзя бросать бумажки в лесу». «Нельзя разводить костёр в лесу». «Нужно за собой мусор убирать»). Как-то увязать экологию с экономикой, политикой, вписать экологические проблемы в исторический контекст, увидеть причины, а не частные проявления экологического тупика, подавляющее большинство подростков не в состоянии.
Молодёжь обладает повышенной энергетикой, активно ищет сферу приложения своим силам. Учитывая это обстоятельство, СМИ пытаются канализировать (направить) часть социальной энергии подростков в экологическую сферу. Происходит некая героизация различных международных природозащитных организаций, например, Гринпис.
О внешних, с непременным театральным эффектом аспектах деятельности подобных организаций, благодаря «раскрученности» некоторых природозащитных брэндов в СМИ, хорошо осведомлены многие подростки. Некоторые подростки видят в лихо несущихся на быстроходных катерах гринписовцах образец для подражания (своего рода экологических рейнджеров, экологический экстрим). Вместе с тем, зарубежные «борцы за природу», разнообразные «зелёные», на нашей «родной почве» в глазах подростков выглядят так же экзотично, как придуманные Голливудом, киношные «хорошие парни».


«А я тут не при чём». Пессимизм, апатия, неверие в возможность реально повлиять на ситуацию
Большинство подростков никак не связывают решение экологических проблем с образом собственной жизни. Хуже того, не готовы поступиться даже малой толикой собственного материального благополучия ради сохранения природы. Причём, подростки не считают нужным как-то скрывать или дополнительно обосновывать собственную позицию, нарочито бравируя ею. Ценность сверхпотребления, вещей и удовольствий, гедонизм, возведённый в культ, делает экологическую проблематику будто нереальной, виртуальной, фоновой. Природа - журавль в небе, вещь – синица в руке. Подавляющее большинство подростков и не думает отказываться от синицы ради журавля. Чрезвычайно редко можно встретить саму постановку подобного вопроса, хоть какую-то рефлексию на указанную тему.
У тех ребят искренне и серьёзно переживающих за состояние природы, а такие, конечно, есть, преобладающим настроением является уныние, неверие в собственные силы. Констатируя неразрешённость экологических проблем подростки зачастую высказывают мысль о их принципиальной неразрешимости. «Мы ничего не можем изменить, ни на что повлиять», «От нас ничего не зависит». Таким образом, подростки как бы устраняются, снимают с себя бремя ответственности. Всё это напоминает большое шоу на тему экологической опасности. Вроде бы природа действительно гибнет, жаль, конечно. Но ничего не поделаешь. Главное продемонстрировать вербальную (словесную) обеспокоенность. Общество спектакля. А дальше – хоть трава не расти.